Деревня Пестово (ныне это улица Рылеева) была родиной известных купцов-судовладельцев Лапшиных. Потомки этой династии до сих пор живут в нашем городе. Предлагаем вашему вниманию исследовательскую работу Валерии Новожиловой о судьбе своего прадеда – художника из рода Лапшиных.
Семейная реликвия
…Я привыкла с детства видеть на стене большую красивую картину. На ней изображён пейзаж: сплошной стеной стоят густые ели; солнце просвечивает сквозь них и золотистыми бликами скользит по стволам деревьев, по свежей, сочной траве; сквозь сучья деревьев синеет небо.
Эту картину написал мой прадед Михаил Фёдорович Лапшин в 1910 году, когда ему было 16 лет. Он искренне любил природу и всегда любовался ею. Пейзажи его всегда яркие, наполнены светом: сосны, золотистые от лучей солнца, величественная Волга с её живописными берегами.
Моя мама, Ольга Всеволодовна Новожилова, рассказала мне (а ей в свою очередь рассказывала её бабушка, Степанида Кондратьевна Лапшина, жена Михаила Фёдоровича), что мой прадед начал рисовать еще в трёхлетнем возрасте. Он раскладывал на полу комнаты бумагу и рисовал. Его мать, проходя мимо, шлейфом платья задевала рисунки, что приводило ребёнка в негодование, а она испортила краской много своих платьев. Он брал новые листы и опять рисовал. С детства им владела одна страсть – мальчик мечтал учиться живописи. Он хотел поступить в Академию художеств и целиком посвятить себя искусству.
Однако это желание не встретило сочувствия родных. Отец, Фёдор Павлович Лапшин, хотел, чтобы его единственный сын продолжил семейное дело.
Род Лапшиных
…Родина известных купцов и судостроителей Лапшиных – село Пестово Городецкой волости Балахнинского уезда. Сейчас на этом месте стоит мой родной город – Заволжье. Род свой они ведут от крепостного крестьянина Михаила. По семейному преданию, сильно досадил он чем-то своему владельцу, и тот, осерчав, выселил Михаила за пределы села. Но тот не растерялся: поселился на перекрёстке дорог и начал зазывать проезжающих отобедать и отдохнуть: «Айда лапшу хлебать!» И прозвали его за это Лапшой.
Его сын Николай Михайлович, уже носивший фамилию Лапшин (1820-1884) тоже был крепостным, но сумел выкупить на волю себя и троих своих сыновей. Получив вольную, активно занялся судовым промыслом, приобщил к этому детей и внуков… Отец Лапшина Михаила Фёдоровича – Лапшин Фёдор Павлович – имел пароход, занимался торговлей и был купцом второй гильдии. Конечно же, отец надеялся, что его единственный сын продолжит и приумножит семейное дело. «Малевать» картины, по его мнению, было не мужским занятием. Михаил, воспитанный в семье старообрядцев в духе уважения к родителям, не посмел ослушаться. Однако он накупил учебников и самостоятельно изучал технику рисования. Получалось совсем неплохо.
Счетовод, воин и художник
…Из его автобиографии, которая до сих пор хранится в нашей семье, я узнала, что по окончании училища в Городце он поступил на службу. В Москве окончил курсы счетоводов. Работал кассиром, счетоводом, приказчиком на пристанях в Нижнем Новгороде, Астрахани, Аральске.
Днём – расчёты, подсчёты, мир цифр. Вечером и в выходные – мир гармонии, мир красок, цвета и радости. С палитрой в руках, сидя на берегу Волги, он смотрел вдаль – весь охваченный творчеством...
Моя мама помнит альбомы Михаила Фёдоровича с реалистическими карандашными зарисовками людей и обозных кляч, бытовых сцен времён гражданской войны. Прадед был живым свидетелем таких сцен.
В 1918 году он был мобилизован в ряды Красной армии. Попал в плен к Деникину, работал в команде пленных, заболел сыпным тифом и был направлен на излечение в Новочеркасскую тюрьму. При отступлении белых перебежал в Красную армию. Был с полком на Польском фронте, затем полк перебросили в Сибирь, в район Ишима. И всюду он рисовал то, что видел, на маленьких кусочках тетрадных листов. Прадед демобилизовался в 1922 году и, приехав в Городец, поступил на службу счетоводом Городецкого УФО. Затем работал старшим бухгалтером до 1937 года, пока его не арестовали.
«Я осуждён… не знаю сам, за что…»
Я вновь и вновь перебираю полотна прадеда, пытаюсь найти в них предчувствие трагедии, беды. По рассказам бабушки я живо представляю, как к их дому на улице Краснофлотской в Городце морозной ночью подъехала лошадь, запряжённая в сани. Раздался громкий стук в дверь. Приехали работники НКВД с обыском. Прабабушка уже поняла, что её муж арестован, так как его долго не было с работы.
...Потом мужа перевели в Горький. Прабабушке удалось узнать о его местонахождении, и она со своим шестилетним сыном Севой приехала к Михаилу Федоровичу на свидание. Но оказалось, что всех арестованных собрали на стадионе, чтобы оттуда отправить на вокзал…
Мой дедушка видел своего отца после этого ещё три раза. Он вместе с матерью ездил на свидания. Путь был далёкий – сначала ехали на поезде до станции Плесецк, а дальше до лагеря – на попутках. Добирались долго, а свидания продолжались только 20 минут. Последняя встреча состоялась 22 июня 1941 года – в день объявления войны.
…По воспоминаниям моей прабабушки, при свидании в лагере муж часто повторял: «Я осуждён по 58 статье на 10 лет, сам не знаю за что, видно, за прошлое своих родителей, что суда сами строили, лес пилили до седьмого пота».
Цена ошибки
Умер Михаил Фёдорович в 1942 году, а его родные узнали об этом только в 1957-м.
С 1938 года жена билась за его освобождение, обращаясь в разные инстанции. Следствие возобновили и пришли к заключению, что часть обвинений с осуждённого надо снять и десять лет заменить на пять. Но всё это осталось на бумаге, почему не сработало – неясно, видимо, ещё было не то время. Прабабушка писала Сталину, Хрущёву. Толку не было. В 1957 году моя прабабушка ездила в г. Горький на Воробьёвку. Проводили ее в большую комнату, сплошь заставленную стеллажами с пола до потолка. Начальник тихо сказал служащему: «Поищи документы на имя Лапшина Михаила Фёдоровича, здесь хранятся документы на расстрелянных». Она от страха закричала и стала медленно оседать на пол. Ей сообщили о смерти мужа, его посмертной реабилитации, сказали, что его арест был ошибкой.
Человек, который любит свой край, природу, не может быть врагом своей Родины. Таким – влюблённым в каждый цветок, в каждый кустик, в каждое деревце, в наш русский лес и полевые равнины – я всегда представляю своего прадеда. И я горжусь, что продолжаю род такого удивительного человека.
В. Новожилова по материалам книг «Заволжские чтения – 2006» и «Лапшины. Семейная хроника, воспоминания, родословная» (автор С.Л. Горяченко), 2014 г.
